Полигон "Красный бор"

У этой истории не совсем обычное начало. Два ленинградских хозяйственника допустили какой-то серьезный промах. Их вызвали для объяснений в руководящие городские организации. Понятное дело, настроение у проштрафившихся было неважное ждали выговора. Но разговор принял неожиданный оборот: никакого выговора не будет, если они сумеют быстро решить неотложную и очень важную для города задачу — избавить ленинградские предприятия от отходов. При этом оговаривалось особое условие ее решения — без привлечения дополнительных материальных средств.

Провинившиеся были опытными хозяйственниками, иначе им и не поручили бы столь ответственного дела. И они нашли решение: собрали представителей заинтересованных предприятий и предложили каждому перечислить на специальный счет горисполкома свой пай, пропорциональный количеству отходов. Собрали 1, 7 миллиона рублей. Ленгипрогор выбрал площадку неподалеку от города Колпина. И в начале 1970 года на ней был построен опытный полигон «Красный бор» — для централизованного приема и обезвреживания производственных отходов и осадков с очистных сооружений Ленинграда.

Мы поехали на «Красный бор» со старшим научным сотрудником лаборатории охраны природы Государственного института прикладной химии (ГИПХ) Геннадием Павловичем Беспамятновым, который принимает участие в химических исследованиях на полигоне.

Проехали сады на окраине Колпина, и дорога побежала между капустными полями, дальше пошел невысокий лиственный лесок. Обычный пейзаж ленинградских окрестностей. А что привлекало внимание, так это попутный транспорт. Наш «Москвич» с надписью «санитарная служба» на борту 061 обгонял автоцистерны с такой же надписью и самосвалы, доверху груженные старыми покрышками, битым кирпичом, какими- то обрезками. Дорога круто свернула направо, и через несколько минут уперлась в ворота полигона. За вахтой — асфальтированная площадка, автокран, несколько грузовиков, одноэтажный домик с табличкой «лаборатория», аккуратные вагончики, домик побольше: «дирекция». Посредине клумба с красными и желтыми бегониями. Скамейки. У забора заросли иван-чая. Чисто выметенные дорожки... Где тут отходы?

Мои спутник ответил, что до самих отходов мы еще не доехали, а когда доедем, я вряд ли их увижу. К нам присоединились директор полигона Александр Павлович Титов и заведующая лабораторией Светлана Евгеньевна Кривега. «Москвич» медленно покатил по бетонке, проложенной по территории «Красного бора». В поисках отвалов и груд отходов я недоуменно оглядывалась по сторонам, нигде ничего, кроме рощиц и зеленых полян, не было, но хозяева не спешили рассеять мое недоумение и начали рассказ издалека.

С. Е. Кривега: Чего у нас только нет! Масла и растворители, щелочные и кислотные растворы, осадки из отстойников и колодцев, разбитые и перегоревшие ртутные лампы... Всего не перечтешь.

Чтобы правильно собирать и обезвреживать отходы, нужно знать их состав, свойства и количество Без паспорта от предприятия транспорт с отходами мы не впускаем на территорию. На весовой машину взвешиваем, здесь же берем пробы для анализа.

В 1975 году полигон начал принимать отходы у предприятий Ленинградской области, а сейчас их везут даже из Новгорода и из Калинина. Как-то самолетом из Ставрополя привезли ДДТ. Ядовитый порошок пролежал на складе 20 лет, никто не знал, как от него избавиться.

Услышали про наш полигон, чуть ли не в ноги кинулись. Мы не смогли отказать, приняли ДДТ, И справились с ним.
Более шестисот предприятий вывозят отходы на «Красный бор». С ними мы заключаем договоры с непременным условием: принимаются лишь те промышленные отходы, которые нельзя утилизировать. Заранее оговариваются состав; количество и поквартальный график доставки — в соответствии с « Временными правилами по транспортировке и сдаче производственных отходов и осадков». Эти правила утвердил Ленгорисполком. На каждом предприятии назначают ответственного за сбор, перевозку и сдачу отходов.

Когда отходы привозят на полигон, наш мастер знакомится с паспортом и в зависимости от их свойств направляет отходы на соответствующий участок. Часть мы используем как топливо, чтобы уничтожить другие отходы. Есть у нас и участки захоронения.

Мы стояли на зеленой поляне, поросшей редкими деревцами. Неподалеку виден был столбик с какой-то табличкой, но пейзаж казался явно не промышленным. Где же они, отходы?

«Мы стоим на них»,— пояснил Г. П. Беспамятнов и, развернув план полигона, указал место нашего пребывания.

Г.П. Беспамятнов: Площадку под полигон выбрали именно здесь, в Тосненском районе, не случайно. На всей его территории на глубине 100 метров находятся четвертичные и нижнекембрийские отложения, в верхнем слое которых лежат синие кембрийские глины, Здесь нет водоносных горизонтов, полигон не затопляется паводком, Чтобы загрязненная вода не ушла с полигона во время ливня, всю территорию обнесли глиняным валом.

Когда полигон проектировали, решили на первых порах принять упрощенную технологию: нефтепродукты сжигать, а негорючие отходы закапывать. Но это оказалось не так-то просто. Вырыли котлован, наполнили его жидкими отходами. Стали бросать туда комья глины, а она ничего в себя не впитывает. Тяжелые комья тонут и вытесняют жидкость. 

Сжигание — тоже нелегкая проблема: в продуктах сгорания до 30 % токсичных соединений, загрязнять воздух областная санэпидемстанция, естественно, запретила Вот и пришлось нам, химикам ГИПХа и сотрудникам лаборатории полигона, разрабатывать другие, приемлемые для наших условий методы обезвреживания.

А. П. Титов: Мы против хранения отходов. Если все, что нам привозят, закапывать, пятидесяти гектаров надолго не хватит. При этом учтите, здешние глины вглубь ничего не пропускают, но таких мест немного. Мы считаем, что закапывать нужно только те отходы, которые со временем можно будет утилизировать: остатки ртути, серебро. Все остальное необходимо обезвреживать. Мы поставили перед собой задачу: как одними отходами обезвреживать другие.
Жидкие отходы делятся на органические и неорганические. Органические из автоцистерн сливают в котлован. Одновременно подвозят в цементовозах сланцевую золу, тонкодисперсную пыль из фильтров газовой очистки и под напором подают в жидкость. Получается тесто, которое мы засыпаем трехметровым слоем глины, а сверху еще и грунтом. Сеем траву, сажаем деревья, кустарник. Мы с вами как раз и стоим на такой посадке...

С. Е. Кривега: Для неорганических отходов — другая технология.

Мы научились окислять и нейтрализовать одни отходы другими. Процесс ведем в четырех котлованах — по стадиям.
В первый котлован сливаем кислые отходы. Взвеси и механические примеси осаждаются. Жидкость с растворенными солями перекачиваем во второй котлован, куда добавляем отходы метизных производств, содержащие железный купорос. Среда становится нейтральной, часть солей выпадает в осадок. Сюда же, во второй котлован, вводим необходимые реагенты, чтобы полностью нейтрализовать токсичные вещества. Поскольку ассортимент отходов огромен, такие реагенты всегда удается подобрать. Теперь третий котлован. В него мы подаем щелочные отходы (остатки гашеной извести, осадки очистных сооружений и т. д.), гидроксиды металлов почти полностью осаждаются. Обезвреженную жидкость перекачиваем в четвертый котлован. Там она отстаивается. А осветленная жидкая фаза подается на испарение. Когда весь третий котлован наполнится осадком, его засыпаем глиной, а потом землей. И рекультивируем. Роем новый котлован — и все сначала...

А. П. Титов: Мы уже упоминали горючие отходы. Это смесь мазута, масел, отработанных растворителей. Нефтепродуктов в них около 20 %, 10—15 % шлама. После отстаивания в специальных траншеях получаем чистые нефтепродукты, не содержащие воды. Их легко сжечь, но просто так, без пользы сжигать невыгодно. Ведь это горючее. И мы используем его в установках огневого обезвреживания отходов. При температуре выше 1000 °С из жидких негорючих отходов испаряется вода. Органические вещества разлагаются и окисляются, а минеральная часть остается в камере сгорания в виде золы. Это и есть огневое обезвреживание. Видите за рощицей дымок?

Честно говоря, никакого дымка я не видела. Не заметила я его сразу и тогда, когда мы обогнули на машине рощицу и остановились возле уложенных на землю бетонных плит, из-под которых выглядывала изогнутая коленом труба, похожая на самоварную. Меня подвели к ней поближе, и тут я увидела дымок, не дым, а именно дымок — синеватый, прозрачный. Оказывается, я стояла над тридцати метровой подземной печью, в которой бушевал огонь. А дым от нее, пояснил Г. П, Беспамятное, могут заметить издалека лишь работники полигона, так что нечего мне сокрушаться о собственной ненаблюдательности. И санитарные врачи его за дым не считают, поскольку концентрации угарного газа, оксидов серы и азота неизменно оставались в пределах ПДК.

А. П. Титов: Наши печи исключительно надежны и экономичны. Сначала мы их топили горючими отходами. Для огневого обезвреживания килограмма негорючих от ходов требовалась треть килограмма горючих И это казалось выгодным: сжигали-то все равно отходы.

Но со временем горючего стало не хватать. И тогда мы решили топить печи старыми автопокрышками. Пока их еще не научились утилизировать, и автохозяйства не знают, как избавиться от них. Мы дали объявление в «Вечернем Ленинграде», и к нам повезли автопокрышки из всех городов области. Теперь нефтепродукты идут только на растопку. И никаких затрат на топливо. А сжигаем мы от 60 до 130 тонн негорючих отходов в сутки. Сжигаем полностью, без каких бы то ни было токсичных продуктов неполного сгорания благодаря технологии, разработанной в ГИПХе: температура в центре зоны горения до 1300 С, турбулизованные газовые потоки, интенсивный теплообмен.

Экскурсия по полигону «Красный бор» заняла не больше двух часов. Чтобы неспеша объехать на машине 50 гектаров поля и перелеска, больше и не нужно. Да, на Ленинград, с его огромным городским хозяйством, с сотнями предприятий, хватает 50 гектаров земли для рационального, экологически грамотного обезвреживания отходов.

Предполагалось, что «Красный бор» прослужит всего три года, а потом полигон придется переводить на новое место. Но прошло уже тринадцать лет, полигон принял около 400 тыс. тонн бытовых и промышленных отходов, а использована лишь половина его скромной территории. Расходы на его сооружение — 1,7 млн, руб.— давно уже окупились. А затраты на обезвреживание одной тонны отходов невелики и постоянно снижаются; 22,5 руб.— в 1970 г., 17,5 руб.— в 1980 г. «Красный бор», освобождая предприятия города от многих трат, связанных с вывозом, уничтожением, обезвреживанием отходов своими силами, дает ежегодно полумиллионную прибыль. И в эти полмиллиона не входит то, что получает город и его жители благодаря чистоте воздуха и воды.

Полигон «Красный бор» удостоен золотой медали ВДНХ, в печати были короткие сообщения о том, что есть в Колпино под Ленинградом такое место: свалка не свалка, завод не завод. Но знают о нем все-таки мало. А опыт колпинского полигона должен стать достоянием всех наших городов — больших и малых. Потому что всем нужен чистый воздух, нужна чистая вода.